Основные подходы к исследованию социальной стратификации в отечественной и зарубежной социологии

Содержание:

1. Несколько слов о социально-структурных проблемах российской социологии конца прошлого и начала нашего века
2. Исследования 20-30-х годов
3. Исследования социальной структуры в советской социологии в 60-х - начале 80-х годов
4. Поиски методологических подходов и работ конца 80-х - начала 90-х годов
5. Взгляд в будущее
6. Вывод:

 

По этой ссылке вы сможете найти много готовых курсовых работ по социологии:

 

Много готовых курсовых работ по социологии

 

Посмотрите похожие темы возможно они вам могут быть полезны:

 

Виртуальная реальность как феномен информационного общества

Исторические формы социальной стратификации: сравнительный анализ

Социальная мобильность в российском обществе в ХХ веке

Влияние глобализации на развитие российского общества

Введение:

Исследования социальной структуры и расслоения в русской дореволюционной, советской и постсоветской социологии заслуживают внимания в нескольких отношениях.

В дореволюционной России (т.е. до 1917 г.) уже с конца 60-х гг. В прошлом веке проблемы классов и сословий, можно сказать, были ядром социально-философского и социологического мышления. Если немецкая социология тех лет отличалась рационализмом в анализе социальных изменений, социального развития (Вебер, Теннис), французского - особое внимание к функциям культуры, которые стабилизируют и укрепляют социальный организм (Дюркгейм и его школа), английскому - Интерес к социально-историческому анализу (Тойнби), то в русской социологической традиции акцент смещается на проблемы социальной стратификации. Возможно, это как-то связано с социокультурной доминантой сообщества «справедливость», вечными проблемами «кто виноват?» и что делать?" что привело к поиску причин противостояния общественных интересов. Нет сомнений в том, что социал-демократы и марксисты оказали сильное влияние, поскольку в теории Маркса именно классовая борьба является движущей силой истории. В полемике с марксистами были сформированы иные направления, вновь сосредоточив внимание на «рабочей проблеме» или проблемах распада сельского сообщества в годы столыпинской реформы. Не случайно Питирим Сорокин вошел в классику мировой социологии, в частности, благодаря своей фундаментальной работе по социальной стратификации и социальной мобильности.

В первые годы советской власти проблемы социальной структуры стали полем острой идеологической полемики, а затем повлекли за собой репрессии под лозунгом «обострение классовой борьбы при строительстве социализма». Понятно, что объективные исследования социальной стратификации становятся практически невозможными, и социология действительно объявляется «буржуазной наукой».

Во времена "хрущевской оттепели" 50-60-х гг. возрождение социологических исследований в этой конкретной области остается под самым строгим идеологическим контролем, поскольку формула социальной структуры - два класса (рабочие и крестьяне) плюс слой интеллигенции - является абсолютной и была заменена только последними партийными взглядами на «сближение классов», «формирование социальной однородности» социалистического общества. Чтобы продвинуться в познании реальной структуры общества, состава социальных слоев и групп, советским социологам нужны были не только знания (доступ к западной литературе был очень ограничен), но и смелость, возможно, даже больше, чем, например, у исследователей семейные или временные бюджеты. Между тем (и мы намерены это доказать), несмотря на идеологические шоры и прямое давление партийных отношений, начиная с 60-х годов. исследователи социальной структуры медленно встряхивали официальные каноны просто потому, что эмпирические исследования противоречили им. По способу маскировки реальности того времени, изобретая идеологически приемлемые фразы, исследователи социальной структуры приблизились к научным стандартам мировой социологии и концептуального аппарата. Например, социальная мобильность была обозначена как социальное перемещение, межклассовые образования назывались по-разному и, в первую очередь, в терминах, таких как «различия в характере и содержании труда», «интеллектуальные рабочие», «крестьянские рабочие» и т. д., хотя проблемы номенклатуры, бюрократии и элит оставались запретными темами.

Гласность периода перестройки открыла широкий путь для объективного, неидеологического исследования социальной стратификации, и рыночные реформы, которые начались позже, подняли так много проблем в таком специфическом российском контексте, что ни одна из классических теорий не дает удовлетворительного объяснения для их.

Несколько слов о социально-структурных проблемах российской социологии конца прошлого и начала нашего века

Уже с конца 60-х годов. В XIX веке в России появляются работы о роли «производительных классов» в экономической жизни России, источниках их пополнения, внутриклассовых различиях, особенностях повседневной жизни (В. Берви-Флеровский, А. Исаев, О. Шашков, Е. Дементьев и другие).

Одним из первых было исследование В. Берви-Флеровского «Положение рабочего класса в России», которое, по мнению Карла Маркса, «хотя и не удовлетворяло с чисто теоретической точки зрения», был, тем не менее, самым значительным среди всех остальных. появился после работы Ф. Энгельса «Положение рабочего класса в Англии». Автор этой книги подробно описал факты бедственного положения русских рабочих и увидел источник зла в капиталистической организации производства.

К концу XIX в. Существуют исследования, основанные на более широкой сравнительной основе: например, исследование Э. Дементьева «Фабрика», в котором автор анализирует деятельность 109 заводов в Московской губернии.

С 1882 года и до конца столетия отчеты о заводской проверке, введенные в России по образцу европейских стран, стали основным поставщиком информации. Хотя они были составлены нерегулярно, носили описательный характер и быстро устарели, не поспевая за динамическими процессами развития, ряд докладов (Ю. Михайловский, И. Песков, В. Святловский и др.) были научно информативными и содержали фактический материал для аналитического понимания, то есть то, что ранее делалось земской статистикой, теперь переместилось в города. Многие редакции журналов, научных обществ и частных лиц начинают проводить эмпирические исследования, среди которых были довольно глубокие, отличающиеся гармоничной экспозицией и довольно представительными данными, сохраняющими научную ценность не только для историка, но и для социолога нашего день.

При изучении социальной структуры общества акцент делался на определении общих понятий - социальное взаимодействие, социальные связи. В начале XX в. поиск сосредоточен вокруг таких проблем, как «рабочий вне производства», «рабочий на фабрике», «особенности рабочего класса в России», что связано с ростом численности российского рабочего класса, а также Дело в том, что «рабочие проблемы» были в центре внимания в этот период внимания социологии практически во всех странах мира, но в первую очередь в странах Юго-Восточной и Восточной Европы: в этом регионе капитализм развивается значительно позже, чем в Западной Европе. Исследовательская ситуация меняется, масштаб и уровень развития растут. Разные социальные круги российского общества по-своему были заинтересованы в ознакомлении с фактами из жизни рабочих. Новое в литературе XX в. Появились работы, методологически обобщающие методы сбора данных, уточняющие их эффективность, границы взаимозависимости. На международных социологических конгрессах (Париж - 1903, Лондон - 1906) российские социологи М. Ковалевский, Э. де Роберти, И. Лучицкий выступили с докладами об историческом развитии классов и сословий.

Однако на качество исследований повлияло отсутствие специального учреждения, организующего и координирующего исследовательские усилия, которое суммирует результаты, объединяет методы и методы исследования. Была предпринята неудачная попытка передать эти обязанности «Научному обществу по изучению общественных наук им. А. Чупрова» (1912), поскольку многие материалы о рабочем классе в России были просто собраны в «социальном музее» Московского университета. Последующая попытка имела место после революции и была связана с деятельностью Социологического института (1919–1920 гг.) Под руководством П. Сорокина, который собирал эмпирические материалы о социальной перегруппировке населения Петрограда и изменениях уровня жизни населения. разные слои в годы войны и революции.

Основное внимание было уделено не общей картине социальной структуры, а ее составляющим. Растущее влияние марксизма также сказалось. Книга Ф. Энгельса «Положение рабочего класса в Англии» стала образцом для многих ученых в начале 20-го века. Исключением в этом отношении был В.М. Хвостов: он пытался дать общую трактовку социальной структуры как совокупности различных форм человеческой деятельности. Сочетание общественных движений, союзов и организаций, по словам Хвостова, создает специфическую социальную структуру общества, каждый элемент которой имеет свои особенности. «Группы» чаще склонны к солидарности и сотрудничеству, а «классы» более склонны к конкуренции и борьбе. Чем подвижнее социальная жизнь, тем свободнее люди могут объединять «социальные круги», тем более демократична социальная структура и более плотное духовное общение, а последняя является сущностью социальной реальности, действующей в двух формах: спонтанно-подсознательной (паника, массовые психозы, мода, войны, национальный характер) и рациональные (реформы, идеалы, научные и политические программы).

Особый интерес представляет модель социально-экономической структуры общества, предложенная А.И. Стронин. Это пирамида, состоящая из трех слоев: верхнего, нижнего и среднего; он анализирует каждый слой в двух разделах - социальный, профессиональный и интеллектуальный. Кроме того, автор выделяет горизонтальный раздел социальной структуры, под которым он понимает территориальные сообщества. Это была одна из первых попыток российской социологии проанализировать многомерную стратификационную модель общества, хотя ее теоретическое и эмпирическое обоснование было недостаточным.

В отечественной дореволюционной социологии сосуществовали различные подходы к интерпретации теории классов; наиболее заметную роль сыграли марксистский, «распределительный», «организационный» и «производственный» подходы. Марксисты, как известно, исходили из принципа разделения общества на эксплуататорские (капиталисты, помещики) и эксплуатируемые классы (рабочие и крестьяне), выделяя владение средствами производства в качестве основного фактора социальной дифференциации. Социальная структура общества была представлена ​​ими как связь между экономическими классами.

Для марксистов анализ классовой структуры послереформенной России был необходим, прежде всего, для определения перспектив развития зарождающихся классов, в основном рабочего класса. Теоретический анализ этих проблем был предпринят в книге В.И. Ленинская «Развитие капитализма в России», написанная им в конце XIX века. На основе огромного фактического материала (данные земско-статистических переписей на задворках) Ленин показал, что в социально-классовых отношениях России происходят значительные изменения: бывшее крестьянство не просто рушится, в сельской местности возникают совершенно новые социальные группы население, для которого характерны иная экономическая система и образ жизни, культурный и образовательный уровень и т. д. Аналогичные процессы происходят в промышленности: формируется новая социально-профессиональная структура населения России, четко прослеживаются региональные и территориальные особенности этих процессов. Эта работа Ленина сохраняет свою научную ценность как серьезное, кропотливое исследование социальных процессов, рассматриваемых в рамках четко сформулированной теоретической и социологической концепции.

Позже В.И. Ленину было дано наиболее полное определение классов в марксистской социологии: «Большие группы людей, которые различаются по своему месту в исторически определенной системе общественного производства, по своим отношениям (в основном фиксированным и формализованным в законах) к средствам производства, и их роль в социальной организации труда и, следовательно, в зависимости от методов получения и размера доли общественного богатства, которым они владеют.

Классы - это группы людей, из которых один может присваивать работу другого из-за различий в их место в определенной структуре социальной экономики". Классовая дифференциация возникает в сфере производства на основе общественного разделения труда и частной собственности на средства производства. Кроме того, ленинское определение класса содержит, наряду с социально-экономическими характеристиками, ряд особенностей, связанных с социально-политическими аспектами, а именно: классы формируют осознание своей исторической роли и своей идеологии (от «класса в себе»). «до» класса - для себя »); политически организованный; занимают иное положение в системе социального распределения общественно-политической власти, что неизбежно ведет к классовой борьбе.

В теории «распределения» (М. Туган-Барановский, В. Чернов, П. Струве и др.) Под классом понималась социальная группа, члены которой находятся в одинаковом социальном положении (статусе) по отношению к общественному процессу. присвоение прибавочного продукта, произведенного ею или другими группами, в результате которого они имеют общие экономические и политические интересы. Классообразующей особенностью является доход, его виды и размеры.

«Организационная» теория (А. Богданов, В. Шулятиков и др.) На первом месте среди классообразующих признаков выдвигает способность класса участвовать в организации общественной жизни как системы. Лидеры, организаторы жизни - это «командные классы», а потребители, исполнители их воли, - это другие классы.

Теория «производства» (С. Солнцев и др.) Интерпретировала классы как категории экономической системы, как группы людей, объединенных одной позицией в системе общественного производства, общими источниками дохода, общими интересами.

В ходе полемики с ними была сформирована «стратификационная» теория П. Сорокина, которая предложила наиболее детальную классификацию социальных групп, основанную на некоторых теоретических и методологических принципах. Он определил класс как «кумулятивную» группу, объединяющую три элементарные группы: профессиональную, имущественную, юридическую. Класс не монолитный, а стратифицированный. Изучение проблем «социального пространства», т. е.пространства внутригруппового и межгрупповые отношения, Сорокин посвятил второй том системы социологии. Общество расслаивается «как кусок слюды. Частицы слюды не одинаково прочно связаны: по линии разделения они легко разделяются, внутри слоя они более тесно связаны». Попытки установить основные линии дифференциации по одному из признаков социального слоя, по мнению Сорокина, упрощены. Пока в Америке и начинают создаваться его теории« социального расслоения и мобильности » П. Сорокин опирался на российский и европейский опыт эмпирических исследований этих проблем.

Эмпирическая база данных рабочего класса России была основана на статистических методах (непрерывные и выборочные обследования). Всемирно известные статистики, такие как А. Чупров и А. Кауфман, считали, что «статистика труда» характеризуется фрагментацией и разнообразными исследовательскими программами, которые противоречат общим методологическим требованиям: сопоставимость полученных данных и их непрерывность. Многие статистики считали свою науку «самой точной и фундаментальной наукой об обществе», упрекая социологию в недостаточной разработке ее теоретических и методологических принципов.

Однако социологи (П. Сорокин, К. Тахтарев, С. Первушин и др.) подчеркивали, что социология должна выделяться как самостоятельная дисциплина. Это не следует путать с социальной статистикой. Последний, наряду с математикой, выполняет служебную роль для него.

Другой метод исследования социальной дифференциации был монографическим: типологические совокупности явлений изучались посредством первоначальных наблюдений, описаний и анализа, например, отрасли или предприятия. Интервью использовалось гораздо реже, а анкеты - чаще, хотя здесь возникали многочисленные проблемы (низкий уровень грамотности среди рабочих, неоднозначность сформулированных вопросов, отсутствие гипотез и т. д.).

Исследования 20-30-х годов

После Октябрьской революции марксистская концепция в изучении социальной структуры общества постепенно вытеснила все остальные. Акцент смещается в сторону признания ведущей роли рабочего класса. Теоретические дискуссии между Лениным, Бухариным, Троцким приобрели чисто политическую направленность и, по сути, подчинили теорию практике большевистской политики уничтожения эксплуататорских классов, лишения политических прав дворянства, буржуазии, части интеллигенции, раскулачивание. В дискуссиях 20-х годов. В социальной структуре общества значительное место занимали вопросы определения классов, их различий, границ социальных слоев и профессиональных групп. Но главным в эти годы было изучение социальных изменений в рабочем классе.

Итак, рабочая жизнь изучается (в основном работающими корреспондентами), описывается «социальная среда». Методы проведения этих исследований были довольно просты: большинство вопросников содержали открытые вопросы, исследовательские программы ранее не разрабатывались. Накопление богатого эмпирического материала противоречило его теоретическому пониманию.

В начале 30-х гг. группа историков во главе с А.М. Панкратова начала всестороннее развитие истории рабочего класса. Программной статьей по этому вопросу стала публикация А.М. Панкратова "Проблемы изучения истории пролетариата". Рабочий класс должен был быть исследован в динамике: его история и текущая ситуация. Объектом должна была стать группа рабочих, состоящая из фабричного и сельскохозяйственного пролетариата, низших категорий работников промышленных предприятий и т. д.; пространственные границы исследования также были определены. Помимо истории пролетариата России, предполагалось описать историю пролетариата национальных республик, областей, областей, входивших в состав СССР. Практическая реализация этой программы была поручена в 1929 г. отделу истории пролетариата Института истории Коммунистической академии, который организовал бригаду «Новое в рабочем классе»; монография была запланирована под тем же названием.

Для изучения состава работников на предприятиях была разработана специальная анкета (и инструкции по ее заполнению), которая включала вопросы, отражающие социальное происхождение, стаж работы респондентов, их связь с землей, участие в производстве и общественно-политическая жизнь. Впоследствии вопросник использовался Государственной плановой комиссией при проведении переписи на ряде промышленных предприятий.

В те годы исследования проводились на фабрике «Серп и молот» и на Трехгорной мануфактуре. Их выполняли активы завода под руководством комиссии и предприятия, три инструктора Госплана. Отчеты во время опроса обсуждались на заседаниях бюро, на пленумах партийных комитетов, заводских комитетов, на семинарах и общих собраниях. Всего было опрошено до 90% сотрудников. Для изучения текучести кадров по специальной выборке учитывались работники, ушедшие и уволенные на несколько месяцев.

В 30-х гг. Интересные статьи появились, например, Б. Маркус «О методах изучения социального состава пролетариата в СССР», где была сделана попытка определить основные социальные слои рабочего класса при переходе от капитализма к социализм. В этой же серии статьи М. Авдеенко «Сдвиги в структуре пролетариата в первой пятилетке» и М. Гильберта «О составе промышленных рабочих СССР в годы гражданской войны».

Между тем дискуссии по общественным наукам становятся резко политическими. Постановлением ЦК Всесоюзной Коммунистической партии большевиков от 25 января 1931 г. «О журнале« Под знаменем марксизма »социологи были обвинены в двух самых важных ошибках: во-первых, недостаточном внимании к проблемам». развития ленинского этапа в развитии марксистской философии и, во-вторых, недостаточно критического отношения к антимарксистским и антиленинским отношениям в философии, в общественных и естественных науках. Социология была объявлена ​​"буржуазной наукой".

Оппозиция уже в 20-х годах. Указывал на бюрократизацию партийно-государственного аппарата, превращение «бюрократических перекосов» в систему правления. Привычки и пристрастия, присущие буржуазии, начинают все больше проникать в «верхние ряды»: карьеризм, протекционизм, интриги и даже уголовные преступления. Один из лидеров этой оппозиции, Л.Д. Троцкий подчеркнул, что новый правящий класс продвинулся, и предыдущая революционная борьба за социальное равенство против старых привилегированных классов была заменена установлением новой системы социального неравенства, борьбой новой аристократии против масс, которые подняли его к власти. и террор, необходимый для защиты этой системы. «Советская бюрократия является кастой выскочек, которая дрожит за свою власть, за свои доходы, боится масс и готова наказать огнем и мечом не только за каждую попытку своих прав, но и за малейшее сомнение в его непогрешимость».

Вопреки утверждениям официальной пропаганды 30-х годов. О строительстве социализма в СССР Троцкий в своей книге «Верная революция» утверждал, что классы продолжали существовать, социальное и материальное неравенство между бюрократией и трудящимися росло. Введены звания, приказы, звания, в армии восстановлена ​​«офицерская каста» во главе с маршалами, рабочий класс быстро расслаивается. Троцкий проанализировал социальный состав групп руководителей, партийной и государственной администрации, офицерского корпуса, на которые вместе приходилось 12-15% населения. Однако следует отметить, что состав бюрократии был крайне нестабильным. Единственные узы, которые могли связать ее, узы привилегий, были чрезвычайно хрупкими: в те дни не только отдельные лица, но и целые группы бюрократии могли потерять - и часто теряли в один и тот же день - все привилегии, были исключены из партии и бросился в концентрационные лагеря. Троцкий подчеркнул объективные причины возрождения неравенства в условиях «нужды и бедности» в Советском Союзе. Правительство должно поддерживать неравенство и в то же время бороться с ним.

Это должно стимулировать техников, квалифицированных рабочих и администраторов для обеспечения надлежащего функционирования и быстрого роста экономики. Тем не менее, он должен одновременно стремиться уменьшить и в конечном итоге отменить привилегии. Это противоречие может быть разрешено только в том случае, если общественное благосостояние превосходит все, о чем человечество мечтало, и достижение такого высокого уровня образования, что противоречия между физическим и умственным трудом исчезают. И до тех пор, пока это не будет достигнуто, революционное государство с самого начала приобретает «двойственный характер»: социалистическое, поскольку оно защищает общественную собственность на средства производства, буржуазное - поскольку распределение жизненно важных товаров осуществляется с использованием капиталистической меры стоимости со всеми последующие последствия».

Только во второй половине 1950-х годов, после более чем двадцатилетних исследований, изучаются состав и источники пополнения рабочего класса, отношения классов и социальных групп.

Исследования социальной структуры в советской социологии в 60-х - начале 80-х годов

В годы «хрущевской оттепели» открылись возможности для возрождения эмпирических социологических исследований по широкому кругу проблем. Благодаря либерализации в социальных науках (пусть и умеренной) стало возможным обратиться к реалиям социальной структуры общества.

До этого времени господствовала литература о трехчленной структуре: рабочий класс, крестьянское хозяйство колхоза и интеллигенция как социальный слой, т. е. формула из краткого курса Сталина по истории ВКП (б). Идея недифференцирования элементов социальной структуры советского общества была канонизирована, внутреннее расслоение рабочих, крестьян и интеллигенции было проигнорировано.

От социальных классов до внутриклассовых и межклассовых слоев. Эмпирические исследования социальной структуры сразу же подняли вопрос о более дифференцированных различиях между социальными слоями и группами в рамках теории классов. Первые подобные масштабные опросы были проведены в начале 60-х годов. под руководством Г.В. Осипова в Московской, Ленинградской, Свердловской, Горьковской областях и в других регионах страны, основанная на концепции сближения классов при социализме. Если формы собственности (государственная и колхозная) не выявили существенных различий ни в статусе собственности, ни во властных отношениях, ни в отношении труда, то различия в характере и содержании труда - сфере занятости, квалификациях - и связанные с типом населенного пункта выделены. (город, село) различия в образе жизни. Последняя категория становится особенно важной гораздо позже - в начале 80-х годов. Его аналог в 60-х годах. - жизнь и досуг различных групп населения, города - села, семьи, возраста, дохода и т. д. Научно-технический прогресс и квалификация труда рассматриваются в качестве основного фактора социальной дифференциации.

В январе 1966 года в Минске прошла первая научная конференция на тему «Изменения в социальной структуре советского общества», в которой приняли участие более 300 участников - философов, социологов, экономистов, историков и юристов - практически из всех регионов страна. Конференция выявила целый ряд проблем, фактически подтвердив обоснованность новых областей анализа, но, что наиболее важно, она «узаконила» отход от «тринома». Ведущую роль в этой дискуссии и последующих исследованиях сыграли Н. Аитов, Л. Коган, С. Кугель, М. Руткевич, В. Семенов, Ф. Филиппов, О. Шкаратан и другие.

Далее мы вернемся к работам этих авторов. Здесь отметим, что дискуссия в Минске стимулировала самоидентификацию социологов, исследователей социальной структуры.

В рабочем классе они начали выделять неквалифицированных и занятых тяжелым физическим трудом, с одной стороны, и интеллектуальными работниками, с другой. В сельском хозяйстве акцент делается не столько на различие между работниками совхозов и крестьян-колхозников, сколько на распределении низкоквалифицированных рабочих групп (полевых фермеров, животноводов) и высококвалифицированного механизатора. В интеллигентском слое выделяются сотрудники среднего класса, высококвалифицированные специалисты и т. д. После бурных дискуссий участники конференции были вынуждены согласиться с тем, что концепция «социального расслоения» не вписывается в марксистскую схему и должна быть отвергнута.

По случаю 50-летия Октябрьской революции 1917 г. многие журналы («Вопросы философии», «Коммунист», «Вопросы истории» и т. д.) Публикуют статьи, посвященные анализу воспроизводства и изменений в социальной структуре советского общества в соответствии с партийной отношения: превращение рабочего класса в доминирующее, осуществление его лидерства в обществе; ликвидация эксплуататорских классов, социальная противоположность между городом и деревней, между работниками умственного и физического труда, превращение всех работников в единый тип - социалистических работников; ликвидация классовой борьбы.

На этом фоне социологическое сообщество к концу 60-х гг. Уже объединены в Советское социологическое объединение, в центральных научных отделах продолжается научно-исследовательская работа. В рамках секции социальной структуры ССА (ее председателем был В. С. Семенов) была инициирована дискуссия относительно определения понятия «социальная структура» и его элементов. Социальная структура была представлена ​​как набор взаимосвязанных и взаимодействующих элементов, то есть классов (групп) и социальной группы как относительно устойчивая совокупность, объединенная общностью функций, интересов и целей деятельности. Разрабатываются и уточняются критерии социально-классовой и внутриклассовой дифференциации, взаимосвязи профессионального разделения труда и социальной структуры. Другими словами, в научную революцию вводятся новые категории социологического видения социально-классовых отношений. Исследователи начинают широко использовать государственную статистику: материалы по статистике народного хозяйства СССР и союзных республик, а также профессиональный бухгалтерский учет. Анализ этих данных приобретает социолого-теоретическую парадигму собственно.

Исследования стратификации (под названием социально-стратифицированной структуры общества) и социальной мобильности (т. е. социальных перемещений, как это было установлено в социологической терминологии того времени) широко развиты.

Много эмпирического материала было предоставлено опросами, проведенными на различных предприятиях страны. Под руководством О. Шкаратана в 1965 году было предпринято исследование машиностроителей в Ленинграде. В книге «Проблемы социальной структуры рабочего класса» О. Шкаратан рассматривает вопросы, связанные с общими изменениями социальной структуры советского общества и особенностями внутриклассовой структуры рабочего класса в зависимости от определенного этапа в Развитие общественных отношений, подчеркивая, что основные факторы, определяющие формирование слоев внутри рабочего класса, изменились в связи с изменениями в целостном социальном устройстве.

Границы рабочего класса как «исторически движущиеся» также уточняются. Здесь социально-стратификационный подход достаточно четко прослеживается: «... в социалистическом обществе идет интенсивный процесс стирания классовых лиц, есть группы населения, смешанные в классовом отношении». Следуя этой логике, автор включает в состав рабочих обширные слои нефизического труда, в том числе техническую интеллигенцию. В этой же публикации обсуждаются и другие дискуссионные вопросы, впервые затронутые на Минской конференции, в частности, о месте интеллигенции в системе социальных классов при социализме. Возражение М.Н. Руткевич (один из сторонников разделения интеллигенции на особый социальный слой и противник широкого толкования границ рабочего класса) О.И. Шкаратан отмечает, что различия между рабочим классом и интеллигенцией из-за изменений в функциях последнего все чаще выступают как сторона внутриклассовых, хотя и существенных, различий. Поэтому он утверждает, что значительная часть советской интеллигенции и других работников нефизического труда может быть включена в рабочий класс, а интеллигенция, связанная с колхозным производством, может быть включена в колхозное крестьянство.

С сегодняшней точки зрения эти споры не кажутся такими значительными. Но тогда они были значительными, поскольку открывали путь к изучению не классов, а социальных слоев. Указанные направления исследований в те годы не получили дальнейшего развития, хотя в социологической литературе был подтвержден тезис о сложной внутриклассовой или внутригрупповой дифференциации. Итак, с этой точки зрения, в зависимости от содержания и квалификации труда в колхозном производстве, были выделены инженерно-технические и административно-управленческие кадры, механизаторы и колхозники без профессиональной подготовки и специализации, в основном занятые ручным трудом.

Кроме того, хотя колхозники составляли большинство сельского населения, значительную часть представляли рабочие и служащие государственных предприятий. Приписывание этой категории работникам, наряду с другими работниками или работникам, было сомнительным. Данные, полученные в 1963 году в результате опроса сельского и городского населения уральскими социологами (руководитель исследования Л. Н. Коган), показали значительные различия в культурных потребностях, в первую очередь сельских и городских жителей. В результате утвержден методологический принцип многокритериального распределения социальных слоев. В то же время Ю.В. Арутюнян начал более обширные обследования села. Основное содержание этих и других опросов сводилось к выявлению социально-формирующих характеристик, выявлению количественных пропорций отдельных слоев сельского населения.

Анализ структуры и границ интеллигенции, умственных работников, а также проблемы преодоления различий между физическим и умственным трудом был посвящен в эти годы теоретическим, методологическим и эмпирическим исследованиям. Следующее определение становится наиболее распространенным: под интеллигенцией (в узком прямом смысле) в социалистическом обществе мы подразумеваем социальную группу, слой, «состоящий из лиц, профессионально занимающихся высококвалифицированным умственным трудом, требующим специального, среднего или высшего образования». Авторы ввели понятие «практика» в научный оборот, имея в виду специалистов без диплома об образовании, соответствующих их должности.

Интеллигенция приобретает черты особой социальной группы; Занятый в производстве, труд которого основан на «общественной» (государственной) собственности, он близок к рабочему классу (это относится и к колхозникам), но его место в общественном разделении труда и распределении материала богатство не рассматривается как атрибут формирования класса.

Были также обсуждены различия между высококвалифицированными интеллектуальными работниками и служащими. Поскольку последние не занимаются «духовной деятельностью», этот вид труда был назван В.С. Семеновские «Работы по техническому обслуживанию». Также была рассмотрена проблема «профессиональных отрядов» интеллигенции, и прежде всего инженеров. С. Кугель в исследовании молодых инженеров Ленинграда (1965) проследил профессиональные пути молодых специалистов, особенности труда инженеров разных категорий и профориентации выпускников технических вузов.

60-е годы отмечены бурным развитием профессий умственного труда, увеличением доли интеллектуальной деятельности, увеличением числа и доли высококвалифицированных специалистов. Научно-техническая революция вызывает «лавинообразное» увеличение числа ученых, повышает общественный престиж высшего образования и научной деятельности, что становится особым предметом изучения. Изменения в социальном составе учащихся изучались во многих социологических центрах страны, и хотя наиболее представительные работы появились позже, уже в 1963 г. социологическая лаборатория Уральского университета проводила опросы выпускников школ 11-х классов, изучала процесс их пополнения. специалистов разных социальных групп, т. е. социальной мобильности. В эти же годы были проведены масштабные исследования занятости и выбора профессии молодыми людьми. По результатам опросов 1963-1969 годов в Новосибирской, Ленинградской областях, Бурятской АССР (научный руководитель В. Н. Шубкин) удалось выявить тенденции социального поведения выпускников общеобразовательных школ при выборе первой профессии с использованием достаточно представительного материала, определить Степень, в которой личные планы и профессиональные ориентации соответствуют реальным возможностям их реализации, зависит от социального статуса семьи, места проживания (села, города) и т. д.

Анализ тенденций и механизмов социальной мобильности выявляет изменения количественных пропорций социальных групп. На самом деле, до 60-х годов. в СССР не было исследований социальной мобильности. Сама постановка вопроса требовала определенной научной смелости. Используются такие понятия, как «социальная мобильность» и, наконец, «социальное движение», «социальные движения». Последнее утверждается как «советская версия» концепции социальной мобильности после публикации книги М.Н. Руткевич и Ф.Р. Филиппов под этим именем. В книге приведены материалы исследований, освещающие различные аспекты социальной мобильности населения в отдельных регионах страны (в частности, на Урале и в Свердловской области). Но, несмотря на региональный характер исследования и, возможно, благодаря ему, удалось выявить особенности мобильности в промышленных и урбанизированных районах страны, поколений и поколений социальных движений.

В 1974 году («для служебного пользования», как это было в те годы) был опубликован сборник переводов и обзорных статей по вопросам социальной мобильности: П. Сорокин, Р. Эллис, В. Лейн, С. Липсет, Р. Бендикс, К. Болте, К. Сваластога и другие. В предисловии к сборнику было отмечено, что методология изучения процессов социальной мобильности и математический аппарат, используемый «буржуазными социологами», имеют много интересного и для марксистских социологов. По сути, формирование отрасли социологических знаний, социологии социальной структуры.

70-80-е годы: что нашли исследования "социальной однородности советского общества". Исследования в 70-х годах. проходил в основном под знаком широко пропагандируемого лозунга о развитии социальной структуры социалистического общества в направлении социальной однородности. Содержание философских и социологических дискуссий того времени (с участием представителей новой социальной дисциплины под названием «научный коммунизм») свидетельствует о стремлении как-то совместить неопровержимые марксистские категории анализа социальной структуры с необходимостью изучения социальных реальности. Что является предметом этих дискуссий? Выяснен концептуальный аппарат таких, например, категорий, как «социальное равенство» и его связь с понятием «социальная однородность» (последний рассматривается как «ведущий» в системе категорий социальной структуры). На страницах журналов «Вопросы философии», «Социологические исследования», «Вопросы истории», «Коммунист», «Научный коммунизм» и др. Обсуждаются критерии социальной дифференциации, концептуальное значение терминов: социальное различие и социальное. единство, интеграция, дифференциация, класс, группа, слой. Как видите, понятия «социальное неравенство», «иерархия» социологи предпочитают не анализировать. В эти годы были проведены две всесоюзные конференции по социальной структуре (Свердловск, 1971; Звенигород, 1976).

Особенно изучены "основные социальные формации" (рабочие, крестьяне и интеллигенция). Этот термин позволил объединить значение категории класса и социального слоя. Институт социологических исследований Академии наук СССР («ведущая» организация по социологии, как это было принято, т. е. координатор исследований в различных областях) создавал сектора рабочего класса, крестьянства, интеллигенции, объединенные в отдел социальной структуры (руководитель Ф.Р. Филиппов).

Акцент делается на анализе внутриклассовых различий. Характер труда рассматривается как основной слойообразующий признак. Различия в характере труда становятся основными критериями различия не только между рабочим классом и работниками, но и внутри них. Так, в рабочем классе существовало три основных слоя (по уровню квалификации) и пограничный слой интеллектуальных работников - высококвалифицированных работников, занятых в наиболее сложных, насыщенных интеллектуальными элементами видах физического труда. Аналогичное социальное разделение отмечалось в интеллигенции и колхозном крестьянстве. Кроме того, было предложено разделить интеллигенцию на специалистов и неспециалистов. Среди специалистов начинает выделяться та часть, которая занимается организационной работой, и идея формирования особой социальной группы, нового класса, партийной и экономической бюрократии категорически отвергается, хотя западная литература того времени широко Рассматривается проблема класса номенклатуры в советском обществе. Начало этой дискуссии было положено М. Джиласом в книге «Новый класс», которая была переведена на русский язык и опубликована под заголовком «Тайно».

Спор между социологами о новых формах социальной дифференциации и уже упомянутых «пограничных слоях» (интеллектуальных рабочих, крестьянских рабочих, работников межведомственных организаций и т. д.) Вызвал возражения «научных коммунистов». Сам вопрос назывался «надуманным». В соответствии с тезисом о «ведущей роли рабочего класса», по мнению оппонентов, следует сосредоточить внимание не на процессах дифференциации, а, наоборот, на преодолении различий внутри самого рабочего класса.

Исследование, начатое в 1975 году в Горьком по международному проекту «Автоматизация и рабочие промышленности» (под руководством В.И. Усенина), установило, что переход от механизации к автоматизации приводит к несомненным изменениям характера, содержания и условий труда. В 1979 г. были обследованы все квалификационные группы работников, что подтвердило значительную неоднородность состава рабочего класса.

В связи с анализом структуры отдельных классов и групп возникает интерес к проблемам их социального воспроизводства: изменениям в социально-демографическом составе, социальным источникам пополнения, профессиональной и образовательной мобильности и т. д. Снижение доля иммигрантов из крестьян и увеличение доли иммигрантов из рабочих интеллигенции, работников; возрастающая роль отраслевых и региональных факторов; качественные изменения уровня образовательной квалификации; различия в адаптации молодых работников на производстве и др.

Исследования высшей школы ведутся в том же направлении. Опрос старшеклассников в середине 70-х годов. в шести регионах страны он обнаружил существенные различия между студентами разных профессий с точки зрения «выхода» из разных социальных групп, мотивов поступления в высшие учебные заведения, жизненных планов, ценностных ориентаций и т. д. И здесь снова усиливается социальная неоднородность был записан.

Другой вывод заключался в том, что одним из основных источников пополнения интеллигенции был рабочий класс.

Таким образом, если идеологические установки подтвердили формирование социально однородного общества, социологические исследования по существу опровергли их. Как правило, доказывая рост социальных различий, социологи открыто не критиковали тезис об однородности, а цитировали официальный документ (обычно это были ссылки на решения ЦК КПСС и доклады на партийных съездах), а затем рассматривали проблему в качестве таких. Издательские редакторы, в свою очередь, видели это несоответствие, но требовали только одного: ссылки на партийные взгляды - и, таким образом, вместе с авторами участвовали в этой «игре» с идеологическим цензором.

Исследования, связанные с изменениями социальной структуры сельского населения, также развивались достаточно интенсивно. У них были свои проблемы: двойственная природа колхозной части интеллигенции и работников, характер и критерии внутриклассовых различий, их связь с различиями между классами; о характере и содержании существенных различий между городом и деревней, сельскохозяйственным и промышленным трудом и т. д. Ю.В. внес заметный вклад в развитие этого направления. Арутюнян, В.И. Староверов, П.И. Симуш. Новая «программная» позиция была дана XXV съездом КПСС (1976 г.) в тезисе «создания одинакового типа социальной структуры во всех регионах страны, среди всех социалистических наций, которые являются частью нового исторического сообщества - советские люди ». В соответствии с этим разрабатываются исследования развития регионов и городов: социальной структуры городского населения, различий между большими и малыми городами, миграционной мобильности населения, городской семьи и т. д. Здесь следует отметить, что «реакция» социологического сообщества на партийные директивы не была однозначной.

После очередного съезда КПСС Академия наук разработала целевые или координационные планы социальных исследований, которые подвергались довольно строгому контролю. В социологии «головной институт», то есть Институт конкретных социологических исследований, отвечал за разработку координационного плана, а затем этот план «спустился» на место и лег в основу ежегодных научных отчетов как в системе СССР. Академии наук и в системе научных планов Министерства высшего образования. Затем началась та же самая «игра». Дело в том, что исследования структуры социального класса и национальных отношений ранее проводились отдельно; теперь их сочетание позволило выяснить динамику социального состава «наций» и «национальностей», найти реальные, не надуманные различия между ними в процессах изменения социальной структуры, в направлении социальной мобильности. в характеристиках демографии, в социокультурной форме.

Среди инициаторов изучения этой проблемы - Ю.В. Арутюнян В.В. Бойко, Л.М. Дробижева, М.С. Джунусов Ю.Ю. Кахк и соавт. Исследования проводились в Татарстане, Эстонии, Латвии, Сибири и других регионах СССР. На первый план вышли вопросы, связанные с характером социально-региональных (территориальных) различий, типология регионов и перспективы их развития. Исследования в 80-х годах проводились в соответствии с другой партийной политикой о возможности формирования бесклассовой структуры «в главном и главном» в исторических рамках «развитого социализма» (XXVI съезд КПСС, 1980). Социологи переформулировали этот тезис. В вопросах его "органической целостности" (IV Всесоюзная научная конференция, 1981, Таллинн; V- в Харькове, 1985). «Целостность» описывается в терминах системного структурного целого из его компонентов, социальных групп и слоев, групп по характеру труда, образования, образа жизни, динамики и ориентации социальной мобильности.

Тем не менее, преимущественно одномерный взгляд на социальную структуру по-прежнему доминирует. Такие критерии, как участие во властных отношениях и престиж, использовались скорее в декоративных целях (участие в общественной работе, профессиональные предпочтения и т. д.). Между тем, в странах Центральной и Юго-Восточной Европы коллеги советских исследователей изучали социальную структуру, используя различные критерии и показатели социальной стратификации, в том числе критерий власти или выполнения управленческих функций. Подчеркивалось, что источники власти опираются на монополию на средства производства и на определенную позицию в уже сформированной социальной структуре, но роль последней становится более значимой из-за сложности общественной организации и фактической социализации общества. производство.

Бюрократический аппарат, который управляет «общественной собственностью» и использует свое положение в качестве источника власти, расширяется. Другими словами, бюрократия и власть институционализируются, приобретая самостоятельный характер в социальной структуре общества советского типа. Бюрократизация всех общественных отношений растет, и партийно-экономическая номенклатура становится доминирующей социальной группой. Участие работников в управлении производством и в других отношениях основано на профессиональном разделении труда и тесно связано с бюрократическими структурами. Вместе это приводит к технократизации общественных отношений или к системе, которая является гибридом технократических и бюрократических отношений.

В советской литературе тема «социалистической бюрократии» подверглась одиозной критике. Советские социологи изучали механизмы взаимодействия равенства и неравенства, единства и многообразия интересов классов, социальных групп и слоев, социально-территориальных общностей, их противоречий. Природа этих противоречий была оценена как исключительно не антагонистическая. Тем не менее разграничение с философами, историками, экономистами, этнографами явилось прогрессом в изучении социального неравенства.

Наиболее деидеологизированной областью была разработка инструментов исследования для стратификации социального класса, в рамках которой система критериев межклассовых и внутриклассовых различий была переведена в соответствующие индикаторы и индикаторы. Например, были тщательно проверены показатели характера и содержания труда, профессиональных квалификационных характеристик, условий труда и быта, структуры рабочего и нерабочего времени и т. д. Фактически, многие из этих показателей сегодня остаются адекватными социальным реалиям, поэтому они создают возможность вторичного анализа под углом зрения различных теоретических подходов.

Исследования проведены в начале 80-х годов. в Горьковском, Башкирском и других регионах были выявлены заметные различия между основными слоями рабочего класса, а масштабные опросы интеллигенции позволили уточнить границы разнородного слоя «специалистов».

Значительную роль в этой области сыграло всесоюзное исследование, проведенное Институтом социологии Академии наук СССР совместно с другими социологическими центрами страны (руководитель Г.В. Осипов) под названием «Индикаторы общественного развития». советского общества". Он охватил рабочую и инженерно-промышленную интеллигенцию в основных отраслях народного хозяйства девяти регионов и зафиксировал ряд важных тенденций. До начала 80-х. Произошла довольно высокая динамика социально-структурных изменений, но в дальнейшем общество теряет динамизм, застаивается, преобладают репродуктивные процессы. В то же время само воспроизводство деформируется - растет количество бюрократии и «незаработанных элементов», показатели теневой экономики превращаются в скрытый структурный фактор, высококвалифицированные рабочие и специалисты часто выполняют работу ниже уровня своего образования и квалификации. , Эти «ножницы» в среднем по стране варьировались от 10 до 50% по различным социальным слоям.

В условиях централизованной экономики с административно-директивными методами управления сложилась так называемая статусная система оплаты труда с абсолютным доминированием производства. Система начала формироваться уже в период форсированной индустриализации с упором на развитие тяжелой и оборонной промышленности. Максимальная мобилизация ресурсов для этих целей также определила принципы оплаты труда, что в основном предполагало поддержание элементарной прожиточного минимума. Это также определило принципы дифференциации доходов и заработной платы по секторам экономики, где различия в секторах были более важными, чем различия в эффективности труда работников.

Уже в 50-60-х годах. Руководство страны осознает необходимость пересмотра существующей системы оплаты труда, инициирует различные формы выплат «по результатам», которые растягиваются на почти тридцать лет и осуществляются непоследовательно и нерешительно. Разрыв в заработной плате между рабочими и колхозниками, рабочими и наемными работниками сокращается, но сохраняется принцип дифференциации доходов по статусу, а также различия в заработной плате по отраслям. «Уравнивание» по-прежнему доминирует, материальные стимулы, несмотря на реформы (например, Косыгин), неэффективны.

В советском обществе в 70-80-х гг. слой бюрократии, который получил разные имена от разных авторов: номенклатура, партократия, новый класс, контркласс, становился все более отчетливым. Этот слой обладал исключительными и естественными правами, привилегиями, привилегиями, доступными на определенных уровнях иерархии, носителями определенных статусов, зарезервированными для них посредством номенклатурного механизма распределения функций и соответствующих преимуществ. В то же время номенклатурные ступени социальных иерархий имели свою качественную специфику, что явилось следствием фетишизма властных отношений, доминирования административно-политических принципов оценки человека.

Позже Т.И. Заславская определила три группы в социальной структуре: высший класс, низший класс и слой, разделяющий их. Основой верхнего слоя была номенклатура, включая верхние слои партийной, военной, государственной и экономической бюрократии. Она является владельцем национального богатства, которое она использует по своему усмотрению. Низший класс состоит из наемных работников государства: рабочих, крестьян и интеллигенции. Они не имеют собственности и не имеют права участвовать в распределении государственной собственности. Социальный слой между высшими и низшими классами формируют социальные группы, обслуживающие номенклатуру, не имеющие частной собственности и права распоряжаться общественностью, зависящей от всего. Аналогичную схему анализа социальной структуры советского общества предлагают и зарубежные авторы (М. Восленский, А. Инкельс, В. Текенберг и др.).

В середине 80-х гг. Л.А. Гордон и А.К. Назимова, используя материалы официальной статистики, показала, что изменения, происходящие внутри рабочего класса, происходят в основном в результате технического и технологического прогресса, изменений в социально-стратификационной структуре советского общества в целом. Такой подход как бы объединяет профессиональные и технологические особенности труда и существенные особенности социального облика работника: условия труда, его социальные функции, уникальность жизни, культуру, социальную психологию и образ жизни.

В исследованиях социально-классовой структуры сельского населения, особенно в конце 70-х и начале 80-х годов. (по материалам опросов в Брянской, Калининской, Владимирской областях, Удмуртии, Чувашии, Ставропольском крае и Молдове) содержание категории «село» подвергается серьезному анализу. Обсуждаются сдвиги в составе сельского населения: изменения во внутри- и внутриклассовых отношениях, формирование пограничных социально-классовых элементов (интеллектуальных рабочих, интеллектуальных крестьян, крестьянских рабочих).

Изучение социально-территориальных общностей выходит за рамки сельских поселений (сел), охватывает широкий круг проблем, связанных с социально-региональными и национальными различиями. Разработка показателей, характеризующих социально-экономическую типологию регионов. В настоящее время крайняя важность этой задачи возникла в связи с тенденцией к регионализации, развитию на основе наших собственных ресурсов.

Социальная мобильность, в отличие от 60-70-х годов, становится предметом изучения не только для социологов, но и для экономистов, статистиков и демографов.

Масштабное исследование социальной мобильности в ИСИ Академии наук СССР (1984–1988 гг. Под руководством Ф.Р. Филиппова) проводилось в 12 республиках и областях совместно с отделом социальной статистики Центрального статистического управления СССР. и многие областные центры страны. Сравнение данных о профессиональной карьере людей, вступивших в трудовую жизнь с начала 40-х до начала 80-х годов, позволило по-новому взглянуть на эволюцию тенденций и направлений социальной мобильности.

Особое место во второй половине 70-х-80-х гг. Проведены сравнительные исследования, проведенные совместно с социологами из стран Юго-Восточной и Центральной Европы. В 1974 году была создана Проблемная комиссия по социологии «Эволюция социальной структуры. Социальное планирование и прогнозирование» (позже переименованная в «Социальные процессы в социалистическом обществе»), в которой приняли участие социологи из Болгарии, Венгрии, Польши, ГДР, Румыния, СССР, Чехословакия.

Для советских социологов работа в комиссии была чрезвычайно полезной, особенно в том, что она расширила круг теоретических и методологических размышлений в рамках марксизма. Польские и венгерские коллеги (например, В. Весоловский, П. Тамас) иногда поднимали вопросы, которые казались другим участникам (из ГДР, Румыния), в том числе советским, «слишком смелыми», но постепенно концепция была сформировался, что побудило участников профессионально работать над проблемой.

В рамках комиссии исследовательские группы работали над изучением рабочего класса, интеллигенции, крестьянства, по проблемам социальной мобильности и образования.

В 1976-1982 гг. проведено международное эмпирическое сравнительное исследование динамики социальных изменений рабочего класса и инженерно-технической интеллигенции в условиях общего замедления развития социалистических стран Европы, стагнации социальной сферы и господства иллюзорных концепций "социальной однородности". Намечались идеи об исчезновении и отмирании социального разнообразия: в экономике была только одна, государственная собственность, в социальной сфере - стирание всех различий, в политической сфере - неизменность политических структур, одно управление схема. Международное исследование выявило области, в которых различия между классами становятся более значимыми, чем различия между классами, то есть обнаружили новый тип социальной дифференциации в континууме умственного и физического труда. Кроме того, было убедительно показано, что механизмы интеграции и механизмы дифференциации с различной степенью интенсивности действуют в разных странах.

Международное сравнительное исследование проблем высшего образования и молодежи показало, что высшее образование в странах СЭВ играет роль важнейшего канала социальной мобильности, а социальные источники формирования студентов в значительной степени воспроизводят существующую структуру. Другие подобные исследования были проведены.

На V Всесоюзной конференции по проблемам структуры социального класса (Таллинн, 1981 г.) было объявлено, что необходимо создать современную концепцию социальной структуры, дающую реалистичные оценки тенденций появления новых форм социального интеграция и дифференциация, потому что исследования выявили различные критерии социальной дифференциации общества.

Поиски методологических подходов и работ конца 80-х - начала 90-х годов

Разработан с начала 80-х годов. Новосибирские социологи во главе с Т.И. Заславская экономическая социология продиктовала изучение всего комплекса социальных регуляторов экономики, ее социального механизма. Речь шла о разграничении «взаимодействия субъектов власти, взаимодействия в иерархии управления», позиции разных социальных групп в перестройке (их отношение к новым формам управления, их готовность работать в новых условиях).

В настоящее время доктрина социальной структуры подвергается публичной критике по формуле «два класса - один слой». R.V. Рывкина ставит ряд вопросов: из каких классов, групп и слоев на самом деле состоит современное общество и каково их подчинение; каковы критерии социальной дифференциации, динамика социальной структуры, механизмы ее воспроизводства и т. д. Она впервые показала связь между социальной структурой и экономикой.

Экономическая реформа, плюрализация форм собственности обязательно повлекла за собой изменения в социальной структуре. Меняется социальная форма всех социальных институтов: экономических, политических, культурных, имущественных и властных. Существует глубокий социальный переворот и трансформация тех основ и регуляторов, которые формируют социальную структуру. Сама природа его компонентов, групп и сообществ меняется, появляются новые экономические классы, слои или слои со своей собственной системой социальных конфликтов и противоречий.

Процесс формирования новой социальной структуры, ее состав происходит под влиянием трех основных факторов.

Первое - это появление новых социальных сообществ, основанных на плюрализации форм собственности. Это конкретные слои рабочих и инженеров, занятых в кооперативах по трудовым договорам или постоянно работающих в них по найму, работников смешанных предприятий и организаций с участием иностранного капитала и т. д.

Второе - трансформация государственной формы собственности и изменение положения традиционных групповых сообществ: их границы, количественные и качественные характеристики, появление пограничных и маргинальных слоев.

Третье - появление новых классов, новой элиты.

Переход от советского к более демократическому обществу рассматривается как процесс становления / гения гражданского общества - демократического, рыночного, правового. С одной стороны, это поле, в котором разворачивается борьба разнонаправленных частных и групповых интересов, субъектами которых являются различные слои и сообщества, а с другой - активный фактор этого процесса. В связи с этим главное состоит в том, чтобы изолировать гражданское общество от государства, определить его основные границы, общую структуру и функции, проанализировать историческое и теоретическое наследие по проблеме, а затем перейти к изучению состава и структуры самого гражданского общества. Его функции, взаимодействия составляющих его компонентов - так формулируются программные задачи исследования в рамках социоструктурных проблем. В конце 80-х гг. Впервые раскрылся социальный смысл отказа КПСС от стратификационного подхода к обществу. С начала 90-х годов. этот подход является частью исследовательской практики.

Стратификационная парадигма изучения социальной стратификации в основном одобрена, согласно которой общество выступает в категориях многомерного иерархически организованного социального пространства, где социальные группы и слои различаются по степени собственности, собственности, дохода, социального статуса.

Первые исследования, проведенные в рамках этого подхода (91-94), указывают на крайнюю нестабильность социальной структуры кризисного общества на уровне процессов, происходящих как в ранее созданных социальных группах, так и в новых слоях.

На первый план в качестве отличительной черты, естественно, стоит мультиструктура имущественных отношений, а тем более - имущественное неравенство. Социальная поляризация принимает «запредельные» измерения.

Развитие новых общественных отношений резко активизирует проявление двух тенденций. С одной стороны, радикальные изменения в формах собственности определяют некоторую свободу действий, способствуют реализации личностных потенциалов, а с другой - стимулируют социальную изоляцию. Старые, советские формы несвободы, зависимости от государства дополняются новыми: люди начинают «кожей» чувствовать, что их личность превращается в товарный продукт. Шаткость социального статуса, исчезновение традиционных механизмов регулирования экономического и социального поведения, разрушение прежних и нестабильность новых форм социальной организации препятствуют признанию особых интересов сообществ - будь то наемные работники, предприниматели («новые русские») или другие. Есть много промежуточных, маргинальных, трудно идентифицируемых групп. Предельная позиция, как показали недавние исследования, приводит к тому, что представителей определенной группы работников - рабочих, служащих, специалистов - спрашивают о членстве в определенном слое, то есть на уровне самоидентификации они часто не соотносится ни с одним из них.

По данным ГУВД Москвы, на конец 1995 года в столице проживало до 300 тысяч бездомных. Исследование "Москва, 1993-1995", проведенное ВЦИОМ, было посвящено изучению их образа жизни и социальной организации. Авторы использовали подробные биографические интервью, анализ дел в московском СИЗО для людей без определенного места жительства. Исследование бездомных, бродяг, нищих выросло по всему направлению работы петербургских социологов (Ю. Гилинского), которые публикуют данные наблюдений, опросов, статистики и биографий жизни этого «низшего класса». Они изучают понятие «бездомность», причины его возникновения, его динамику в Петербурге, анализируют состав бездомных и другие проблемы.

В «развитых» странах с рыночной экономикой модель социальной структуры общества выглядит как «лимон» с развитой центральной частью (средние слои), относительно низкими полюсами высшего класса (элиты) и самых бедных слоев , В латиноамериканских странах она напоминает Эйфелеву башню, где есть широкая основа (бедные слои), удлиненная средняя часть (средние слои) и вершина (элита).

Третья модель характерна для многих стран Центральной и Восточной Европы, а также для постсоветской России - это своего рода пирамида, прижатая к земле, где подавляется большинство населения - 80%, а около 3 -5% богатых составляют свою верхушку, а средний класс как бы и вовсе нет.

Проблема средних слоев в последние годы стала предметом активного обсуждения. Повышенный интерес к нему объясняется, прежде всего, тем, что западные концепции «среднего класса» - либо в терминах «любительского населения» (мелкие, средние владельцы, лица свободных профессий), либо в Категории носителей доминирующего образа жизни - неприменимы к российскому обществу 90-х годов. В этом понимании «средний класс», являющийся основой социальной стабильности, определенно отсутствует. Т. Заславская, выделяя основную, среднюю часть российского общества (где оно включает все слои, кроме элиты и «социального дна»), делит его, в свою очередь, на четыре слоя - верхний средний, средний, базовый и нижний.

Активно обсуждаются вопросы о содержании понятия «предпринимательство», о слое предпринимателей, его границах, социальных характеристиках. Так, Т. Заславская предлагает различать предпринимательство в узком и широком смысле; Сами предприниматели (в узком смысле) должны включать ядро ​​группы, отвечающее всем основным признакам предпринимательства. Чтобы определить более широкий круг лиц, вовлеченных в предпринимательскую деятельность, Заславская вводит новый термин «бизнес-уровень» как общий термин, объединяющий всех, кто вовлечен в бизнес, в той или иной степени, начиная с владельцев предприятий, банков и фирм и заканчивая с сотрудниками. Согласно исследованию, проведенному ВЦИОМ и Интерцентром с марта по декабрь 1993 года и охватывающему 2354 сотрудника, бизнес-уровень крайне неоднороден, но довольно велик - 11,5% от общей численности работающего населения.

Другие исследования говорят о сложной структуре слоя предпринимателей.

В него входят:

1. предприниматели - собственники, владельцы - директора малых предприятий и председатели кооперативов;
2. руководители негосударственных предприятий, не являющиеся владельцами этих предприятий;
3. руководители общественных организаций, представляющих интересы предпринимателей или их отдельных групп. 

Значительный акцент в исследованиях сделан на характеристиках российского малого бизнеса: его составе, динамике развития и основных направлениях государственной политики в отношении него.

Реформирование экономики и политических институтов российского общества выдвигает властные отношения на передний план анализа социального неравенства. Необходимость использовать этот критерий при изучении любого общества настаивали польские, венгерские, югославские социологи еще в 70-х и 80-х годах. Именно тогда они начали углубленное изучение социальной структуры в своих странах, используя, наряду с другими критериями социального расслоения, веберовский критерий власти, авторитет власти. Подчеркивалось, что источники власти основаны на монополии на средства производства и определенной позиции в уже сформированной социальной структуре, но роль властных отношений возрастает с развитием и сложностью социальной организации, а также с фактической социализацией общества. производство. Бюрократический аппарат расширяется, его позиции в социальной иерархии укрепляются. Он становится основным источником всех видов власти, которая приобретает самостоятельный характер, проникает во все сферы социальной реальности. Существует бюрократия всех социальных отношений, и бюрократия становится доминирующей социальной группой.

Власть также основана на профессиональном разделении труда и тесно переплетена с бюрократией. Реализация этой основы власти ведет к технократизации общественных отношений или к системе, которая является гибридом технократических и бюрократических отношений.

В качестве одного из слоевообразующих факторов критерий властных отношений в советской социологии использовался своеобразно: участие в общественной работе, управление производством и т. д. Настоящая пирамида властных отношений, основным ядром которой была партия -экономическая и административная номенклатура, не подлежала расследованию.

Снятие идеологических запретов стимулировало поиски, прежде всего теоретического и методологического характера. В рамках стратификационного подхода исследователи прибегают к выяснению эмпирических показателей владения и распоряжения имуществом, статуса в сфере занятости, доходов и имущественного положения, положения в структуре власти и управления. Появились публикации, основанные на теории П. Бурдье, в которых подчеркиваются функции символического капитала в системе отношений социального неравенства, растет интерес к проблеме «социальной структуры и социального неравенства». Естественно, остается один из ведущих марксистских подходов, согласно которому следует ожидать формирования новой солидарности наемных работников и, с другой стороны, работодателей, владельцев средств производства.

Отношения власти не только методологически критериальны. Они кристаллизуются в массовом сознании, приобретают функцию социальной идентификации личности по принципу «от обратного». Было показано, что люди более четко осведомлены о том, к какому социальному слою они не принадлежат, но еще не могут определить особый интерес своего социального слоя из-за его нестабильности. Некоторые авторы, опираясь на многогранность и сложность властных отношений, предлагают создать науку о силе - кратологию, которая систематизировала бы множество доктрин, концепций и теорий власти.

В 90-х гг. исследования правящей элиты выделяются в особом направлении. Объектами исследования являются различные группы элит: правящие, бизнес-элиты, региональные элиты, контрэлиты (лидеры политических партий и движений), изучаются биографии представителей различных групп. О. Крыштановская выделяет три этапа формирования элиты. 1987 год - создание комсомольских коммерческих структур (Центров научно-технического творчества молодежи), 1989 год - появление политической и экономической бизнес-элиты. Оба они в основном состоят из представителей старой номенклатуры. С 1991 г. сформировалась новая (по составу) правящая элита, хотя механизмы ее воспроизводства остаются неясными. Финансовые и промышленные корпорации, силовые и теневые (часто криминальные) структуры переплетаются. К концу 90-х годов. происходит процесс слияния экономической и политической элиты не только в центре, но и в регионах, между ними нарастают противоречия и противостояния.

Взгляд в будущее

Проблемы изучения социальной структуры определяются реальными социальными процессами и состоянием теоретико-методологической рефлексии научного сообщества.

Последний, как уже упоминалось, заметно активируется. Наряду с марксистским подходом российские социологи используют структурно-функционалистские концепции, феноменологические и, если хотите, эклектизм различных теоретических парадигм. Следует ожидать (есть немало причин) публикаций, в которых будет предпринята попытка интегрировать эти подходы в концепцию, адекватную динамизму сложных процессов в обществе, глубоко укоренившуюся в недавнем советском и далеком дореволюционном прошлом. Отсутствие теоретических и концептуальных допущений диктует множество эмпирических методов исследования, среди которых улучшение официальной статистики и расширение качественной методологии, например, изучение жизненных путей представителей различных социальных групп. То, что исследования динамики социальной стратификации показывают сегодня, позволяет нам сделать некоторые предположения, которые описывают эти процессы только в самых общих терминах.

Переход от экстенсивной к интенсивной модели экономического развития и реструктуризации затрагивает социальные отношения коренных народов, прежде всего из-за отказа от политики полной занятости и выравнивания распределения. В результате неравномерных экономических условий, отраслевых и региональных различий в условиях стагнации вначале, а теперь - экономического спада появляются противоположные эффекты: рост безработицы, социальная поляризация общества, значительное увеличение региональных различий. Динамические изменения в социальной структуре с точки зрения скорости потока и глубины можно сравнить только с периодом начальной индустриализации.

Так, если уровень безработицы в Западной Европе составляет в среднем 10%, то в Восточной Европе он заметно выше: в 1993 году в Польше - 15%, в Венгрии - 12%, в Словакии - 14%. В России этот показатель в 1996 году составил 9% активного населения (более того, только 2% зарегистрированы в службе занятости). На это есть несколько причин. Многие предприятия предпочитают гибкие уровни заработной платы и рабочего времени, такие как неоплачиваемый отпуск, низкая заработная плата, работа неполный рабочий день (против чего профсоюзы решительно выступают в западных странах и даже в ряде стран Восточной Европы), при условии сохранения рабочего места. 

Рабочие вынуждены согласиться с этими условиями, поскольку предприятия и учреждения предоставляют не только заработную плату, но и различные пособия (для социального обеспечения, жилья), они могут использовать свои производственные ресурсы для создания частных фирм и «временных трудовых соглашений», обеспечивающих вторичную занятость ; для многих принадлежность к предприятию сегодня является важным фактором социальной идентификации; кроме того, пособия по безработице крайне малы. Лидеры также не заинтересованы в увольнениях, поскольку им приходится платить выходное пособие. Многие руководители традиционно испытывают чувство коллективной ответственности, и, кроме того, трудовые коллективы часто являются основными акционерами предприятий.

Вывод:

В последние годы занятость в сферах торговли, здравоохранения, образования, финансовых услуг и государственного управления резко возросла. Доля занятых в промышленности, сельском хозяйстве, строительстве, транспорте и науке падает.

Важной характеристикой современного российского общества является его социальная поляризация, расслоение на богатых и бедных. Фиксированная тенденция вряд ли ослабнет в ближайшее время. В ходе реформ произошли значительные изменения в относительных уровнях заработной платы в разных секторах экономики. Идет активный процесс перераспределения труда и капитала.

Значительно ухудшилось положение работников государственного сектора. Экономический рэкет и криминал, криминализация экономических и социальных отношений становятся угрожающими.

Следует ожидать многих других «сюрпризов», связанных с социокультурными особенностями России и постсоветского, в частности. Например, сдвиги в интенсификации труда на частных предприятиях не заметны по сравнению с государственными предприятиями, но рабочая нагрузка увеличивается (объединяет несколько рабочих мест).

В реальном российском обществе некая нестабильная структура «соткана», сотканная из различных социальных «материалов» - экономических, социокультурных, политических и властных, из сетей межличностных отношений, корпоративных интересов, сельских коллективистских полукоммунальных зависимостей, рациональные корыстные интересы.

Сегодняшние исследования позволяют нам совершенно определенно охватить только то, что появляется на поверхности - глубокие основания только нащупаны. Изучение сложности происходящего потребует больших усилий, в том числе методологических нововведений.