Альтернативный взгляд на природу финансовых кризисов в работах Мюррея Ротбарта

Содержание:

1. Мюррей Ротбард Экономическая депрессия: их причины и лечение
2. Причины возникновения дипресии
3. Причины новой волны кризиса
4. Заключение

 

По этой ссылке вы сможете найти рефераты по финансам на любые темы и посмотреть как они написаны:

 

Много готовых тем для рефератов по финансам

 

Посмотрите похожие темы возможно они вам могут быть полезны:

 

Ипотечный кризис в США 2008 года и его долгосрочное влияние на структуру мировой экономики и финансовые системы развитых стран

История экономических потрясений и финансовых кризисов

Элементы финансовых кризисов в книге Егора Гайдара «Гибель империи»

Механизмы обеспечения координации денежно-кредитной политики и финансовой политики и их практическое применение

 

Введение:

Мы живем в эпоху эвфемизмов. Могильщики сегодня превратились в «сотрудников похоронного бюро», рекламные агенты стали «консультантами по связям с общественностью», а сторожи повсюду превратились в «смотрителей». В каждой области нашей жизни очевидные истины в течение некоторого времени маскировались туманным языком.

В не меньшей степени это относится к экономике. В старые времена мы страдали от почти периодических экономических кризисов, внезапное начало которых называлось «паника», а длительный период после паники назывался «депрессия».

Самая известная депрессия новой эры, разумеется, началась в 1929 году с типичной финансовой паники и продолжалась до начала Второй мировой войны. После катастрофы 1929 года экономисты и политики решили, что это никогда не должно повториться. Чтобы успешно и без каких-либо хлопот справиться с этой задачей, нужно было только исключить слово «депрессия» из употребления. С этого момента Америке больше не приходилось испытывать депрессию. Ибо, когда в 1937-1938 годах произошла еще одна тяжелая депрессия, экономисты просто отказались использовать это жуткое имя и ввели новую, более гармоничную концепцию - «рецессия». С тех пор мы уже пережили много спадов, но ни одной депрессии.

Мюррей Ротбард Экономическая депрессия: их причины и лечение

Однако довольно скоро слово «рецессия» также оказалось довольно резким для утонченных чувств американской общественности. Судя по всему, последняя рецессия была у нас в 1957-1958 годах. С тех пор мы пережили «спады», или, что еще лучше, «замедления» или даже «отклонения». Поэтому не следует грустить, потому что выгоды от депрессии и даже рецессии запрещены семантическим декретом экономистов; отныне худшее, что может случиться с нами, - это «замедление». Это причуды новой экономики.

В течение 30 лет экономисты нашей страны заимствовали понятие экономического цикла, принадлежавшее покойному британскому экономисту Джону Мейнарду Кейнсу, автору кейнсианской или «новой» экономики, которую он описал в своей книге «Общая теория занятости». «Проценты и деньги», опубликованные в 1936 году. Со всеми их диаграммами, математическими вычислениями и неустойчивым жаргоном позиция кейнсианцев в отношении взлетов и падений сама по себе проста, даже наивна. Если инфляция идет на уступки, то ее причины, скорее всего, кроются в «избыточных расходах» со стороны населения; рекомендуемый метод лечения предписывает правительству - как самопровозглашенному стабилизатору и регулятору национальной экономики - вмешиваться и обязывать население тратить меньше, «поглощая свою чрезмерную покупательную способность» посредством налогообложения. В то же время, если есть рецессия, то следует искать ее причины для 8 недостаточных частных расходов, и теперь подход состоит в том, чтобы увеличить собственные расходы правительства, лучше всего за счет дефицита бюджета, таким образом, восполняя общий поток национальных расходов.

Идея о том, что увеличение государственных расходов или «легких» денег «полезна для бизнеса», в то время как сокращение бюджета или более «жесткие» деньги - «зло», просочилась даже в самые консервативные газеты и журналы. Кроме того, эти публикации будут принимать как должное то, что федеральное правительство несет священную обязанность неуклонно вести экономическую систему по узкому пути между пропастью депрессии, с одной стороны, и пропастью инфляции, с другой, потому что Свободная рыночная экономика всегда должна находиться в опасности стать жертвой одного из этих зол.

Все современные школы экономистов придерживаются единого мнения. Обратите внимание, например, на точку зрения доктора Пола Маккракена, президента Совета экономических советников при президенте Никсоне. В интервью New York Times, которое он дал вскоре после вступления в должность, Маккракен заявил, что одной из главных экономических проблем, с которыми столкнулась новая администрация, было «как успокоить инфляционную экономику, не отпуская ее». безработица на недопустимо высоком уровне. Другими словами, если бы нам требовалось только остановить инфляцию, то это вполне реально.

Но терпимость нашего общества к безработице слишком ограничена. И далее: «Я думаю, что мы должны двигаться в этом направлении очень осторожно. На самом деле у нас нет большого опыта систематического охлаждения экономики. В 1957 году мы затормозили и, конечно, получили серьезный экономический спад.

Обратите внимание на общее отношение доктора МакКракена к экономике - оно примечательно тем, что его разделяют почти все современные экономисты. Экономика рассматривается как потенциально трудоспособный, но слишком беспокойный и упрямый пациент с вечной тенденцией поражать еще большую инфляцию или безработицу. В то же время, правительство должно выполнять функции старого мудрого врача или наставника, который всегда настороже, всегда готов что-то исправить, чтобы сохранить экономического пациента в хорошей рабочей форме. В любом случае, экономическому пациенту четко назначена роль подчиненного, а правительство как «лечащий врач» является хозяином.

С тех пор прошло немного времени, когда такие взгляды и политика назывались «социализмом»; но мы живем в эпоху эвфемизмов, поэтому сегодня мы используем для них гораздо менее суровые термины, такие как «умеренность» или «просвещенное свободное предпринимательство». Как говорится, живи веком - учи век.

Каковы же причины периодической депрессии? Должны ли мы продолжать придерживаться агностического подхода к причинам взлетов и падений? Действительно ли экономические циклы глубоко укоренены в самой системе свободной рыночной экономики и, следовательно, существует ли необходимость в какой-либо форме государственного планирования, если мы хотим поддерживать экономику в определенных рамках стабильности? Происходит ли бум, а затем коллапс или логически вытекает одна фаза цикла из другой?

Сегодняшний популярный взгляд на экономический цикл происходит, по сути, от Карла Маркса. Маркс отметил, что до начала (около конца 18-го века) промышленной революции не было регулярно повторяющихся подъемов и депрессий. Неожиданный экономический кризис может возникнуть всякий раз, когда король объявляет войну или конфискует собственность своего подданного; но в то же время не было никаких признаков специфически современного феномена всеобщего и достаточно регулярного резкого колебания маятника предпринимательского успеха, расширения и сокращения. Поскольку эти циклы появляются на исторической сцене примерно в то же время, что и современная промышленность, Маркс пришел к выводу, что деловые циклы являются неотъемлемой чертой капиталистической рыночной экономики.

Школы экономической мысли, которые существуют сегодня, независимо от их разногласий по другим вопросам, соглашаются в ключевом моменте: деловые циклы возникают где-то в глубине свободной рыночной экономики. Следовательно, именно рыночная экономика должна быть обвинена. Карл Маркс был убежден, что периодические депрессии будут становиться все труднее и труднее, пока это не подтолкнет массы к восстанию и разрушению системы, и современные экономисты уверены, что правительство способно успешно стабилизировать кризисные ситуации и сам цикл. Но все стороны согласны с тем, что вина лежит глубоко в рыночной экономике и что, если ситуация может быть каким-то образом спасена, то это должна быть некая форма широкомасштабного государственного вмешательства.

Между тем, в предположении, что во всем виновата рыночная экономика, существуют некоторые критические проблемы. Таким образом, «общая экономическая теория» учит нас тому, что спрос и предложение на рынке всегда стремятся к равновесию и что таким образом цены на продукты и факторы производства всегда стремятся к определенной точке равновесия. Даже если изменения в текущих данных, которые происходят постоянно, исключают возможность достижения полного равновесия, в общей теории рыночной системы нет ничего, что объясняло бы регулярные и повторяющиеся фазы бизнес-цикла. Современные экономисты просто «решили» эту проблему - они поделили свою общую теорию рыночных цен и свою теорию экономического цикла на отдельные, плотно спрятанные отсеки, чтобы они никогда не соприкасались, не говоря уже о соединении друг с другом.

Экономисты, к сожалению, забыли, что существует только одна экономика и, соответственно, только одна интегрированная экономическая теория. Ни экономическая жизнь, ни структура теории не могут или не должны находиться в водонепроницаемых отсеках; наше экономическое знание либо представляет собой одно сложное целое, либо ничего не представляет. Однако многие экономисты соглашаются использовать совершенно отдельные и взаимоисключающие теории для общего анализа цен и экономических циклов. Пока они соглашаются продолжать работать таким примитивным образом, их нельзя считать настоящими учеными и экономистами.

Между тем, популярный подход сегодня создает еще более серьезные проблемы. Поскольку экономисты не заботятся о согласовании своих теорий экономического цикла и общего анализа цен, они также не принимают во внимание еще одну очень важную проблему: конкретное расстройство

предпринимательская функция в периоды экономического кризиса и депрессии. В рыночной экономике одна из важнейших функций делового человека - быть «предпринимателем», то есть человеком, который инвестирует в производственную систему, покупает оборудование и использует труд для производства чего-то, что он не может с уверенностью сказать, что это принесет ему хоть какую-то прибыль. Другими словами, предпринимательская функция - это функция прогнозирования неопределенного будущего. Прежде чем делать инвестиции или запускать производственную линию, предприниматель должен рассчитать текущие и будущие расходы, а также будущие доходы, чтобы оценить, получит ли он прибыль от этих инвестиций (и если да, то какую). Если он предсказывает успешно, а также намного лучше, чем конкуренты, то его инвестиции принесут прибыль. Чем лучше его прогнозы, тем выше будет его прибыль. С другой стороны, если он плохой прогнозист и переоценивает спрос на свою продукцию, он понесет убытки и вскоре будет вынужден покинуть бизнес.

Таким образом, рыночная экономика - это экономика прибылей и убытков, в которой проницательность и мастерство предпринимателей измеряются именно полученной прибылью. Кроме того, рыночная экономика подразумевает своего рода встроенный механизм, своего рода естественный отбор, который обеспечивает выживание и процветание людей, которые более точно предсказывают будущее, и избавление от тех, кто хуже справляется с этой задачей. В конце концов, чем выгоднее будут получать более способные прогнозисты, тем больше будет их ответственность за бизнес, что означает, что у них будет больше средств для инвестирования в производственную систему. С другой стороны, несколько лет убытков заставят неплатежеспособных прогнозистов бросить предпринимательскую деятельность и вступить в ряды работников.

Если рыночная экономика имеет встроенный механизм естественного отбора хороших предпринимателей, это означает, что в целом не следует ожидать, что слишком много коммерческих предприятий понесут убытки. Действительно, если мы посмотрим на экономику в обычный день или год, мы обнаружим, что потери не слишком распространены. Но в этом случае возникает странное обстоятельство, которое требует объяснения: почему так происходит, что периодически в начальные периоды рецессии и особенно во время острых депрессий деловой мир внезапно испытывает огромную эпидемию крупных потерь?

Наступает время, когда предприятия, ранее чрезвычайно проницательные в своей предпринимательской способности получать прибыль и избегать убытков, вдруг с ужасом обнаруживают, что они несут большие и необъяснимые убытки? Как же так? Любая теория депрессии должна объяснить этот важный момент. Такое объяснение, как «недостаточное потребление» (то есть уменьшение общих потребительских расходов), не является удовлетворительным по одной причине - необходимо объяснить, почему деловые люди, которые раньше могли прогнозировать какие-либо экономические изменения и тенденции, внезапно оказались катастрофически не может предсказать это снижение потребительского спроса. Почему такой внезапный сбой в способности предсказать?

Причины возникновения дипресии

Таким образом, адекватная теория депрессий должна объяснить, почему экономика движется от одного цикла бум-крах к другому, без каких-либо признаков возможного перехода к тому или иному типу плавного движения или спокойного постепенного подхода к состоянию равновесия. В частности, теория депрессии должна объяснить гигантское изобилие ошибок, которые быстро и неожиданно возникают во время экономического кризиса и продолжаются в течение всего периода депрессии до выздоровления. Кроме того, существует третий универсальный факт, который теория циклов должна объяснить.

Взлеты и падения неизменно становятся гораздо острее и ощутимее в «отраслях, производящих средства производства», то есть в производстве машин и оборудования, производстве промышленного сырья и строительстве промышленных предприятий, а не в отраслях, производящих товары народного потребления. Вот еще одно обстоятельство из жизни экономического цикла, которое необходимо объяснить и которое, очевидно, не может быть объяснено такими теориями депрессии, как популярная доктрина недопотребления; они говорят, что потребители не тратят достаточно на потребительские товары.

В конце концов, если во всем виноваты недостаточные затраты, то как получается, что розничная торговля является последней и наименее вероятной причиной любого вида депрессии и что настоящая депрессия затрагивает такие области производства, как машиностроение, капитал оборудование, строительная и горнодобывающая промышленность? Именно в этих сферах наблюдается наибольший рост инфляционных фаз экономического цикла, а не те предприятия, которые обслуживают потребителей. Таким образом, адекватная теория экономического цикла должна объяснить гораздо более высокую амплитуду взлетов и падений в отраслях, производящих промышленные товары.

К счастью, правильная теория депрессии и экономического цикла все еще существует, хотя в современной экономической науке она полностью игнорируется. Это также имеет давнюю традицию в экономической мысли. Предками этой теории были шотландский философ и экономист 18-го века Дэвид Хьюм, а также выдающийся английский экономист начала 19-го века, представитель классической школы Дэвид Рикардо. Прежде всего, эти ученые заметили, что в середине XVIII века, наряду с промышленной системой, возникло еще одно важное учреждение - банковское дело с его способностью расширять кредитование и предложение денег (сначала в форме бумажных денег или банкнот, а затем в форме депозитов до востребования или текущих счетов, которые подлежат немедленной оплате наличными). Именно в деятельности коммерческих банков эти экономисты нашли ключ к разгадке повторяющихся циклов, состоящих из расширения и сжатия, взлетов и падений, которые так озадачивали наблюдателей с середины 18-го века.

Рикардианский анализ экономического цикла выглядел примерно так: природные деньги, которые возникают на свободном рынке, - это полезные товары, в основном золото и серебро. Если бы деньги были ограничены этими объектами, экономика в целом функционировала бы так же, как функционируют отдельные рынки: плавно соответствуя спросу и предложению и, следовательно, не было бы циклов подъемов и спадов. Но введение банковского кредита добавляет еще один ключевой и разрушительный элемент. Банки расширяют кредит и, соответственно, много банковских денег в виде банкнот или депозитов, которые теоретически подлежат оплате золотом по требованию, но на практике, конечно, это не так. Например, если банк имеет 1000 унций золота в своем хранилище и выдает подлежащие оплате складские расписки в размере 2500 унций золота, подлежащих немедленной оплате, то очевидно, что он выпустил на 1500 унций больше, чем он может погасить. Но до тех пор, пока не будет согласованного «притока» требований к банку произвести расчеты по этим квитанциям, его складские квитанции функционируют на рынке как эквивалент золота, и поэтому банку удалось увеличить денежную массу страны на 1500 унций золото.

Таким образом, банки начинают охотно расширять кредитование, поскольку чем больше они расширяют свой кредит, тем больше будет их прибыль. Это приводит к увеличению денежной массы в пределах данной страны - например, Англии. В связи с тем, что общая масса бумажных и банковских денег в Англии увеличивается, доходы и расходы англичан растут, более того, увеличение денежной массы повышает цену английских товаров. Результатом является инфляция и бум в стране. Но инфляционный бум несет семена его конца. В конце концов, поскольку денежная масса и доходы в Англии растут, британцы продолжают покупать больше товаров из-за рубежа. Более того, с ростом британских цен английские товары начинают терять свою конкурентоспособность по сравнению с товарами из других стран, цены на которые не выросли или выросли менее значительно.

Британцы начинают покупать меньше дома и больше за границей, в то время как иностранцы покупают меньше в Англии и больше дома; В результате возникает дефицит в английском платежном балансе, где уровень английского экспорта резко отстает от импорта. Но если импорт превышает экспорт, это означает, что деньги из Англии должны поступать в зарубежные страны. Какие это будут деньги? Конечно, это не английские банкноты или депозиты, поскольку немцы, французы или итальянцы мало или совсем не заинтересованы в том, чтобы их средства были «заперты» в английских банках. Следовательно, иностранцы будут брать банкноты и депозиты и представлять их английским банкам для обмена на золото, после чего золото станет категорией денег, которые будут постоянно перетекать за границу, в то время как инфляция в Англии продолжается.

Но это означает, что кредитные деньги британских банков будут накапливаться все больше и больше в форме пирамиды на вершине золотой базы, которая слаба в хранилищах британских банков. Пока бум продолжается, наш гипотетический банк расширит выдачу своих складских расписок, например, с 2500 до 4000 унций, в то время как его золотая база уменьшится, скажем, до 800. Когда процесс активизируется, банки, наконец, напуганы. В конце концов, они обязаны погашать свои обязательства наличными, и их наличные деньги быстро тают, а обязательства растут. В результате банки не выдерживают нервов, они сокращают выдачу кредитов и, чтобы сэкономить, выкупают часть своих обязательств, обращающихся на рынке. Зачастую такое отступление ускоряется наплывом требований клиентов, обеспокоенных нестабильным состоянием национальных банков.

Сжатие банков меняет экономическую ситуацию; за бумом следует снижение активности и коллапс. Банки сдерживают свой пыл, а предприятия несут убытки, так как усиливается пресс долговых обязательств и продолжается снижение деловой активности. Снижение денежной массы в банках, в свою очередь, приводит к общему падению цен в Англии. Когда денежная масса и доходы снижаются, а цены на английский резко падают, английские товары становятся относительно более привлекательными по сравнению с иностранными товарами. Знак изменения платежного баланса: теперь экспорт превышает импорт. По мере того, как золото входит в страну и высота пирамиды банковских денег над расширяющейся золотой базой уменьшается, положение банков становится намного более стабильным.

В этом смысл депрессивной фазы экономического цикла. Обратите внимание, что эта фаза неизбежно следует из предыдущего экспансионистского бума. Именно прединфляция делает фазу депрессии неизбежной. Таким образом, депрессия - это процесс, посредством которого рыночная экономика адаптируется, избавляется от крайностей и искажений предыдущего инфляционного бума и восстанавливает стабильную экономическую ситуацию. Депрессия является неприятной, но необходимой реакцией на искажения и крайности предыдущего бума.

Причины новой волны кризиса

Почему тогда начинается новый цикл? Почему деловые циклы имеют тенденцию повторяться снова и снова? Потому что, когда банки приходят в себя и обретают устойчивую позицию, они снова готовы возобновить свою естественную политику расширения банковского кредита, после чего начнется новый бум, несущий семена следующего неизбежного краха.

Но если банковское дело является причиной экономического цикла, то разве банки не являются той же частью экономики свободного рынка, и мы не можем сказать, что свободный рынок все еще виноват, даже если только через его банковский сектор? Ответ - нет, потому что банки никогда бы не смогли расширить кредит, если бы не вмешательство и поддержка правительства. В конце концов, если бы банки действительно конкурировали, любое расширение кредита одним банком быстро повлекло бы за собой накопление его долгов у конкурентов, и эти конкуренты быстро призвали бы такой банк погасить долги наличными.

Другими словами, конкуренты банка будут требовать, чтобы он был оплачен золотом или наличными, как это сделают иностранцы, но с той разницей, что этот процесс будет намного быстрее и должен фундаментально подавить любое начало инфляции до его начала. Банки могут расширять кредит без страха и в унисон только при наличии центрального банка, то есть, по сути, государственного банка, который обладает монополией на государственное предприятие, а также благодаря правительству занимает привилегированное положение в банковской системе.

Только после создания централизованной банковской системы банки получили возможность долгое время расширять свои кредиты, и в современном мире возник обычный экономический цикл.

Центральный банк получает контроль над банковской системой с помощью правительственных мер, таких как: превращение своих собственных обязательств в легализованные средства оплаты любых долгов и налогов; предоставление центральному банку монополии на выпуск банкнот (Банк Англии, центральный банк, учрежденный правительством, имеет установленную законом монополию на выпуск банкнот в районе Лондона); или прямым принуждением банков быть клиентами центрального банка, хранящими в них свои резервы наличности (как в Соединенных Штатах с их Федеральным резервом). И не то, чтобы банки были недовольны этим вмешательством; В конце концов, именно создание централизованной банковской системы делает возможным долгосрочное расширение кредита, поскольку расширение центральных банкнот обеспечивает дополнительные резервы наличности для всей банковской системы и позволяет всем коммерческим банкам одновременно расширять свой кредит. Централизованная банковская система работает как удобный обязательный банковский картель, направленный на расширение обязательств банков; и банки теперь могут расширять кредитование, полагаясь в дополнение к золоту на более крупные денежные резервы в форме банкнот центрального банка.

Итак, теперь мы наконец видим, что причина экономического цикла вовсе не таинственные сбои в системе свободной рыночной экономики, а как раз наоборот; систематическое вмешательство государства в рыночный процесс. Государственное вмешательство влечет за собой расширение банков и инфляцию, и когда инфляция подходит к концу, начинается корректировка депрессии.

Рикардианская теория экономического цикла уловила суть правильной теории цикла: периодический характер фаз цикла, депрессия как корректирующее вмешательство в рыночный процесс, а не характерное свойство экономики свободного рынка. Но две проблемы, тем не менее, остались без объяснения: откуда взялась эта неожиданная масса бизнес-ошибок, внезапный провал предпринимательской функции и почему колебания были гораздо более значительными в отраслях, производящих промышленные товары, чем в отраслях, производящих потребительские товары? Теория Рикардо объясняет только изменения уровня цен на рынке в целом; в нем отсутствовал какой-либо намек на объяснение совершенно разных реакций в отраслях, производящих капитал и потребительские товары.

Точная и всеобъемлющая теория делового цикла была в конечном итоге обнаружена и представлена ​​австрийским экономистом Людвигом фон Мизесом, когда он был профессором Венского университета. Мизес описал первые проекты своего решения насущной проблемы экономического цикла в монументальной книге «Теория денег и кредита», опубликованной в 1912 году, которая и по сей день, почти 60 лет спустя, остается лучшей работой по теории денег и банковское дело. В 1920-х годах Мизес разработал свою теорию цикла, после чего она была представлена ​​англоговорящему миру ведущим последователем Мизеса Фридрихом фон Хайеком, который приехал из Вены, чтобы преподавать в Лондонской школе экономики в начале 1930-х годов. Хайек опубликовал две книги на немецком и английском языках, в которых теория цикла Мизеса была применена и подробно разработана: «Теория денег и экономический цикл» и «Цены и производство». Поскольку Мизес и Хайек были австрийцами, а также следовали традициям великих австрийских экономистов 19-го века, эта теория стала известной в литературе как «австрийская» теория экономического цикла (или теория денежного реинвестирования).

Основываясь на рикардианцах, общей «австрийской» теории и своем творческом гении, Мизес разработал следующую теорию экономического цикла.

Без расширения банковского кредита спрос и предложение, как правило, уравновешиваются бесплатной системой ценообразования, и поэтому нет места для кумулятивных подъемов или падений. Но затем правительство через свой центральный банк стимулирует расширение банковского кредита путем увеличения пассивов центрального банка и тем самым резервов наличности во всех коммерческих банках страны. Банки начинают расширять кредит и, соответственно, денежную массу страны в виде чековых депозитов. Как отмечают рикардианцы, расширение банковских денег повышает цены на сырье и, как следствие, вызывает инфляцию. Но Мизес показал, что это имеет и другие последствия, причем еще более вредные. Расширение банковского кредита путем введения новых кредитных ресурсов в экономику искусственно понижает процентную ставку ниже уровня, соответствующего свободному рынку.

На свободном и недеформированном рынке процентная ставка определяется исключительно «временными предпочтениями» всех людей, которые формируют рыночную экономику. В конце концов, суть кредита заключается в том, что «реальный товар» (деньги, которые могут быть использованы в настоящем) обменивается на «товар будущего» (долговая расписка, которая может быть использована только в будущем). Поскольку люди всегда предпочитают иметь деньги на данный момент по сравнению с текущей перспективой получения той же суммы денег в будущем, товары, имеющиеся в настоящем, неизменно предполагают премиальный бонус по сравнению с товарами, которые будут получены в будущем. Эта премия является процентной ставкой, и ее стоимость должна меняться в соответствии со степенью, в которой люди предпочитают настоящее, а не со временем.

Временные предпочтения людей также определяют объемы, в которых люди будут экономить и инвестировать, по сравнению с тем, сколько они будут потреблять. Если временные предпочтения людей уменьшатся, то есть, если их уровень предпочтений настоящего уменьшится по сравнению с будущим, то они будут тратить меньше в данный момент, чтобы сберегать и инвестировать больше; в то же время и по той же причине процентная ставка или временная учетная ставка будет снижаться. Экономический рост в значительной степени обусловлен снижением коэффициентов предпочтения по времени, что приводит к увеличению доли сбережений и инвестиций по отношению к потреблению, а также к снижению процентной ставки.

Но что происходит, когда процентная ставка падает, не из-за меньших временных предпочтений и более высоких сбережений, а из-за вмешательства правительства, которое стимулирует расширение банковского кредита? Другими словами, если процентная ставка падает искусственно, то из-за вмешательства, а не естественным путем в результате изменений в оценках и предпочтениях потребителей?

Там беспорядок. Предприниматели, видя падение процентных ставок, реагируют так, как они должны реагировать на такое изменение рыночных сигналов: они больше инвестируют в капитал и производство товаров. Инвестиции, особенно в долгосрочные проекты, которые раньше казались убыточными, теперь кажутся прибыльными из-за более низких процентных расходов. Другими словами, бизнесмены реагируют так же, как если бы сбережения действительно увеличились: они увеличивают инвестиции в капитальное оборудование, средства производства, промышленное сырье, строительство по сравнению с прямым производством товаров народного потребления.

Таким образом, предприятия охотно занимают новые банковские деньги, созданные банком, который поступает к ним по более низким ставкам; они используют эти деньги для инвестирования в капитальные товары, и в результате они платят более высокую арендную плату за землю и более высокие заработки для работников, занятых в производстве капитальных товаров. Повышенный спрос предприятий увеличивает затраты на рабочую силу, но предприятия считают, что они способны оплатить эти более высокие расходы, поскольку вмешательство государственного банковского сектора на кредитный рынок и искажение такого ключевого рыночного сигнала, как процентная ставка, вводят их в заблуждение.

Проблема возникает, как только рабочие и землевладельцы - чаще всего первые, так как большая часть валового дохода предприятий идет на оплату труда - начинают тратить новые банковские деньги, которые они получают в виде более высокой заработной платы. Поскольку временные предпочтения населения не уменьшились, люди не стремятся экономить больше, чем раньше. В результате работники начинают тратить большую часть своего нового заработка, тем самым восстанавливая прежние пропорции потребления / сбережений. Это означает, что они перенаправляют расходы обратно в сферу производства товаров народного потребления и не экономят или не инвестируют достаточно средств для покупки вновь произведенного оборудования, основного оборудования, промышленного сырья и т. д.

Все это дает о себе знать в форме внезапного обострения. и длительная депрессия в сфере производства средств производства. Как только потребители восстанавливают благоприятное соотношение затрат и инвестиций для них, оказывается, что предприниматели вложили слишком много в капитальные товары и недостаточно в потребительские товары. Бизнес «клюнул» на вмешательство правительства и искусственное снижение процентной ставки, после чего он действовал, исходя из предположения, что для инвестиций было больше сбережений, чем было на самом деле. Как только через систему просочились новые банковские деньги, и потребители восстановили свои прежние пропорции, стало ясно, что имеющихся сбережений было недостаточно для покупки всех произведенных товаров и что имеющиеся ограниченные сбережения были вложены неправильно. Бизнес вложил слишком много в капитальные товары и недостаточно в потребительские товары.

Таким образом, инфляционный бум приводит к перекосам в системе ценообразования и производства. Во время бума цены на рабочую силу и сырье для производства средств производства подскочили слишком высоко, чтобы позволить предприятиям получать прибыль, когда потребители восстановили свои прежние предпочтения, соотношение потребления и инвестиций. После этого «депрессия» выглядит как необходимая фаза восстановления, посредством которой рыночная экономика отвергает и устраняет необоснованные и убыточные инвестиции периода бума, а также восстанавливает пропорции между потреблением и инвестициями, которые действительно соответствуют желаниям потребителей. Депрессия - это болезненный, но неизбежный процесс, при котором свободный рынок устраняет ошибки и крайности времени бума и восстанавливает функцию эффективного обслуживания потребителей. Поскольку цены на производственные факторы резко возросли во время бума, это означает, что цены на рабочую силу и товары в производстве средств производства должны быть снижены до тех пор, пока не будут восстановлены надлежащие рыночные коэффициенты.

Но если увеличенные денежные суммы в виде более высокой заработной платы достигают рабочих очень быстро, как боны могут длиться годами, но их необоснованные инвестиции не выявлены, а ошибки, вызванные искажением рыночных сигналов, не становятся очевидными и не вступают в силу процесс корректировки депрессии? Ответ заключается в том, что бум будет очень кратковременным, если расширение банковского кредита и затем снижение процентной ставки ниже уровня, определяемого свободным рынком, будет единичным случаем. Но дело в том, что кредитная экспансия - не разовое событие; он возобновляется снова и снова, не давая потребителям возможности восстановить свои предпочтительные пропорции потребления и сбережений и не позволяя росту издержек в отраслях производства капитальных товаров даже догнать инфляционный рост цен.

Подобно периодическому стимулированию коня, движение стрелы поддерживается безостановочно и немного опережает неизбежное возмездие с повторными дозами стимула, банковского кредита. Только тогда, когда необходимо окончательно остановить расширение банковского кредита либо из-за нестабильной ситуации в банках, либо из-за того, что люди начинают менять отношение к продолжающейся инфляции, вознаграждение в конечном итоге настигает бум. Как только кредитная экспансия прекращается, наступает время «расплатиться с оркестром», и неизбежные корректировки устранят неоправданные чрезмерные инвестиции периода бума, а также восстановят более пропорциональный акцент на производство товаров народного потребления.

Таким образом, теория экономического цикла Мизеса дает ответы на все наши загадки: повторение и периодический характер цикла, концентрация предпринимательских ошибок и гораздо более интенсивное влияние подъемов и спадов на промышленность капитальных товаров.

Кроме того, Мизес прямо обвиняет цикл в инфляционном расширении банковского кредита, вызванном вмешательством правительства и его центрального банка. Что, по словам Мизеса, нужно делать, например, правительству в случае депрессии? Какова роль правительства в лечении депрессии? Прежде всего, правительство должно остановить инфляцию как можно скорее. Да, действительно, это резко остановит инфляционный бум и неизбежно приведет к депрессии и рецессии. Но чем дольше правительство колеблется с этим, тем более болезненной будет вынужденная адаптация. Чем раньше будет выполнена коррекция депрессии, тем лучше. Более того, это означает, что правительство никогда не должно оказывать помощь в неустойчивых деловых ситуациях; оно никогда не должно спасать от банкротства или давать деньги предприятиям, терпящим бедствие. Это только продлит агонию и превратит острую и преходящую фазу депрессии в длительную хроническую болезнь.

Правительство никогда не должно искусственно поддерживать уровень заработной платы или цены на средства производства - это продлит и отодвинет на неопределенное время завершение процесса корректировки депрессии; это приведет к неограниченной долгосрочной депрессии и массовой безработице в жизненно важной сфере производства средств производства. Правительство не должно пытаться вызвать инфляцию снова, оно только посеет еще большие проблемы в будущем. Правительство не должно предпринимать никаких действий для стимулирования потребления и не должно увеличивать свои собственные расходы, поскольку это приведет к дальнейшему увеличению отношения общественного потребления к инвестициям. Фактически сокращение государственного бюджета приведет к улучшению этого показателя. Экономика не должна увеличивать потребительские расходы, но должна увеличивать сбережения, чтобы подтвердить некоторые из чрезмерных инвестиций, сделанных во время бума.

Таким образом, правительство, согласно мизесовскому анализу депрессии, не должно предпринимать абсолютно никаких действий. С точки зрения экономического здоровья и скорейшего окончания депрессии, он должен проводить политику строгого невмешательства. Все, что он делает, только задержит и усложнит рыночный процесс адаптации; чем меньше вмешивается, тем скорее процесс адаптации рынка выполнит свою работу, за которой последует устойчивое восстановление экономики.

Таким образом, мизесийская позиция является полной противоположностью кейнсианской: правительству дано указание не вмешиваться в экономику; нужно лишь остановить инфляцию и сократить собственный бюджет.

В настоящее время, даже среди экономистов, тот факт, что мизесовская интерпретация и анализ депрессии был широко признан во время Великой депрессии 1930-х годов, той самой депрессии, которая неизменно представляется сторонникам экономики свободного рынка как наиболее очевидный и катастрофический провал свободная конкуренция капитализма, полностью забыта. , Но это совсем не так. 1929 год стал неизбежным следствием повсеместного увеличения банковского кредита в 1920-х годах по всему западному миру, то есть результатом политики, сознательно выбранной правительствами западных стран и, что наиболее важно, Федеральным резервом в Соединенных Штатах. Это стало возможным после неудачной попытки Запада вернуться к истинному золотому стандарту в конце Первой мировой войны, тем самым предоставив больше пространства для инфляционной политики правительства. Сегодня президента Кулиджа помнят как сторонника свободной конкуренции и невмешательства в рыночную экономику; он не был им, и что самое печальное - меньше всего в денежной сфере. К сожалению, все грехи и ошибки вмешательства Кулиджа были затем выброшены за дверь несуществующей рыночной экономики.

Если Кулидж сделал 1929 год неизбежным, то никто иной, как президент Гувер, расширил и усилил депрессию, превратив ее из характерного острого, но мимолетного спада в длительную и почти смертельную болезнь, которую «излечила» только резня Второй мировой войны. Основателем политики «Нового курса» стал Гувер, а не Франклин Рузвельт: по сути, это широко распространенное использование государством именно тех мер, от которых в первую очередь предупреждает теория Мизеса: поддержание ставок заработной платы выше уровня свободного рынка, поддержание уровня цен, кредитная инфляция, кредиты наличными неустойчивым предприятиям. Рузвельт только дал все эти возможности, но Гувер был пионером. В результате впервые в американской истории возникла продолжающаяся депрессия и устойчивая массовая безработица. Кризис Кулиджа превратился в беспрецедентно долгую депрессию Гувера-Рузвельта.

Заключение

Людвиг фон Мизес предсказал депрессию в разгар великого бума 1920-х годов, когда (как и сегодня) экономисты и политики, вооруженные «новой экономической теорией» бесконечной инфляции, а также новыми «инструментами», предоставляемыми Федеральная резервная система, провозглашенная вечным Новым веком дальнейшего процветания, гарантированного нашими мудрыми экономическими докторами из Вашингтона. Людвиг фон Мизес - единственный, кто был вооружен правильной теорией экономического цикла - стал одним из немногих экономистов, которые смогли предсказать Великую депрессию, и поэтому экономический мир был вынужден выслушать его с уважением. Фридрих Хайек распространил свое слово в Англии, и все молодые английские экономисты в начале 1930-х годов начали использовать теорию цикла Мизеса в своем анализе депрессии и, более того, естественным образом изучают рецепты экономической политики, основанные на этой теории, основанные на принципы свободного рынка. К сожалению, сегодня экономисты взглянули на историю, сформулированную лордом Кейнсом: ни у одного из «классических экономистов» не было теории экономического цикла, пока сам Кейнс не появился в 1936 году. Существовала теория депрессии; это была классическая экономическая традиция; она предписывала «жесткие» деньги и конкуренцию, свободную от вмешательства; это быстро стало общепринятой теорией делового цикла в Англии и даже в Соединенных Штатах. (Особая ирония заключается в том, что ее основным «австрийским» сторонником в США в начале и середине 30-х годов был не кто иной, как профессор Элвин Хансен, который вскоре станет известен в этой стране как выдающийся последователь кейнсианских учений.)

Растущее признание мизесовской теории цикла было остановлено кейнсианской революцией - поразительным успехом, достигнутым кейнсианской теорией в экономическом мире вскоре после публикации Общей теории в 1936 году. Это не означает, что мизесовская теория смогла быть опровергнутым - это было просто забыто, чтобы быстро присоединиться к течению Кейн-Сиан, которое внезапно стало модным. Некоторые из ведущих сторонников теории Мизеса, которые, несомненно, все прекрасно понимали, продолжили работу над новой доктриной, тем самым закрепив за собой руководящие посты в американских университетах.

Но вот некогда архекейнсианский лондонский «Экономист» недавно объявляет, что «Кейнс мертв». После более чем десяти лет столкновений с резкой теоретической критикой и опровержением упрямых экономических фактов кейнсианцы теперь отступают на всех фронтах. Денежная масса и банковский кредит неохотно признаются снова как ключевые факторы экономического цикла. Время пришло. Пришло время заново открыть, возродить мизесовскую теорию экономического цикла. Это может произойти не очень скоро; потому что, если это произойдет, тогда вся концепция Совета экономических консультантов должна быть напрасной, и мы увидим массовое отступление правительства из экономической сферы. Но чтобы все это произошло, мир экономистов, как и общество в целом, должен узнать о существовании объяснения экономического цикла, который лежал на полке в забвении в течение столь многих трагических лет.